Аннотация:
Эффективность межкультурной коммуникации во многом предопределена адекватным исследованием лингвокультурологической основы соответствующих языковых картин мира. В статье аргументируется взаимодетерминированность таких фундаментальных феноменов, как языковая картина мира и этностереотип.
Ключевые слова: лингвокультурология, этностереотип, языковая картина мира
Исследование адыгской языковой картины мира подтверждает уникальность роли языка в познании культурно-психологического своеобразия этноса.
Гносеологические метафоры В.Гумбольдта (язык очерчивает вокруг каждого народа круг, за рамки которого можно вырваться, лишь вступив в другой круг) и А.А. Потебни (слово есть застекленная рамка, определенным образом окрашивающая круг наблюдаемого), обобщающие соответствующие трактовки взаимодетерминированности таких фундаментальных культурных феноменов, как язык и этностереотип, в полной мере эксплицируются в лингвокультурном пространстве адыгов (адыгейцев, кабардинцев, черкесов).
К характерным репрезентантам адыгской лингвокультурной традиции относятся следующие концепты (вместе с концептосферами): бзэ (язык), гу (сердце), дахэ (красота, красивый), напэ (совесть), лIы – лIыгъэ (мужчина – мужество), пэж (правда), пцIы (ложь), псалъэ (слово), псэ (душа), хабзэ (обычай, закон, этикет), щхьэ (голова, верх) и др. (1).
Из перечисленных концептов в заявленной работе рассматриваются те из них, в которых в наибольшей мере отражена маркированность индивидуальности. К ним относятся этический концепт «совесть» – напэ (букв.: лицо), эмоциональные концепты из концептосферы «гу» (сердце), эстетический концепт «дахэ» с многозначной культурной семантикой, а также бинарная оппозиция «пэж—пцIы» (правда – ложь).
Адыгский этический менталитет основан на представлениях о совести и чести. В этом смысле примечательна философская рефлексия адыгов, выраженная в пословице Псэр ящэри напэр къащэху. – «Душу продают и совесть покупают».
Этнолингвокультурный концепт «напэ» (совесть) следует рассматривать как компонент всей системы моральных ценностей адыгов – адыгагъэ (букв.: адыгство). Как и в любой этнокультурной традиции, в адыгской совесть трактуется как своеобразный нравственный
тормоз, блокирующий реализацию так называемых аморальных побуждений человека. Символом совести в адыгской лингвокультурной традиции является лицо – напэ:
Ар ди напэщ. – Он (она) наша совесть (букв.: лицо); Напэ уиIэмэ. – Если у тебя есть совесть (букв.: лицо).
Потеря совести, ведущая к нарушению принципов морали, приравнивается к отсутствию лица:
Напэ зимыIэ. – Бессовестный. (букв.: не имеющий лица).
Представлению о человеке без совести адекватна его характеристика как человека с лицом, покрытым жестью: И напэм къэнжал тебзащ.
Угрызения совести могут выражаться в том, что у человека «горит лицо»: И напэр мэс. Вызвать осуждение окружающих – значит «лишить себя лица»: Напэр зытехыжын. (букв.: снять с себя лицо).
«Чистая совесть» – идеал совершенства – подобна чистому лицу: Напэ къабзэ (букв.: чистое лицо).
Предпочтение «чистой совести» эстетству зафиксировано в поговорке Напэншэ нэхърэ нэкъэпакъэ. – Чем бессовестный, лучше безобразный.
Такая «интимная» функция морали, как совесть, «помещается» адыгским языковым сознанием и в сердце: Гум идэркъым. – Совесть (букв.: сердце не позволяет).
Концепт «гу» (сердце) занимает особое место в этнокультурном выражении адыгского языкового сознания. Известный тезис о том, что сердце означает «орган всех чувств вообще», ярко иллюстрируется данными адыгской языковой картины мира. Здесь мы ограничиваемся иллюстрацией культурной семантики адыгского концепта «гу» в эмоциональной сфере.
К адыгским эмоциональным концептам с компонентом «гу», обусловленным «предшествующей жизнью внутренней формы», можно отнести следующие:
гузэвэн–волноваться, беспокоиться, тревожиться(из «гу»–сердце и «зэв»–узкий, тесный);
гукъеуэ – обида, негодование (из «гу» – сердце и «еуэн» – бить);
гуныкъуэн – печалиться, расстраиваться (из «гу» – сердце и «ныкъуэ» – половина);
гурыфI – веселое настроение, доброжелательность (из «гу» – сердце и «фIы» – хороший) и т.п.
Метафоричностью семантики отличаются и эпитеты с концептом «гу». Так, о бесчувственном человеке адыги говорят «гу Iув» (букв.: толстое сердце). О добром, впечатлительном, чувствительном – «гу пIащIэ» (букв.: тонкое сердце); о равнодушном – «гу щIыIэ» (букв.: холодное сердце) и т.п.
К семантическим универсалиям относятся и эстетические концепты (2). В адыгской языковой картине мира это лингвокультурный концепт «дахэ», семантическое поле которого выходит за пределы сугубо эстетического представления о красоте.
Маркированность индивидуальности–этническая особенность эстетики мироощущения адыгов. Чаще всего она выражается в бинарной оппозиции «свое – чужое» в пословичном поле: Уи дахэ нэхърэ си Iей. – Чем твое красивое, лучше мое некрасивое; Iейми, уэуейр нэхъыфIщ. – Даже если плохое, твое лучше. Крайняя степень индивидуализма может быть выражена и вне оппозиции: Зи лъакъуэ зыфIэмыдахэрэ зи щхьэ зыфIэмыхейрэ щыIэкъым. – Нет такого (человека), кому свои ноги не кажутся красивыми и кто не считает себя правым.
В эстетических «культурных сценариях» адыгской языковой картины мира встречаются и рациональные характеристики: Дахэ мыжэ нэхърэ Iей жэр. – Чем красивый не бегущий (конь), лучше некрасивый бегущий; Дахэ нэхърэ фIы. – Чем красивое, лучше хорошее.
В адыгской концептосфере особо значимую роль играет концепт «пэж» («истина», «правда»), так как так называемая «истинностная оценка» важна для многих форм духовной деятельности.
Традиционно истинность рассматривается как категория теоретического мышления и как свойство его языковой репрезентации. Однако она не менее важна и для практического мышления, связанного с восприятием чувственных данных, интуицией и опытом. Поэтому истинность объединяет когнитивный цикл, обеспечивающий адекватность человеческого поведения [3].
В адыгском лингвокультурном пространстве понятия правды и истины, в отличие, например, от русской ЯКМ, четко не дифференцируются. Пэж, по данным кабардино-черкесских словарей, и правда, и истина.
В различных адыгских речевых произведениях эксплицируются два значения концепта правды:
1) правда – объективная истина (основное значение): Пэжыр гъуджэщ (посл.) – Правда – это зеркало;
2) правда – высказанная истина, отличающаяся субъективностью, т.е. правда с точки зрения данного человека: Пэжыр жытIэнумэ – По правде сказать.
Концепт «пэж» (правда) связан с характеристикой нравственного облика человека. Более того, это одна из важнейших этнических установок, закрепленная в адыгском этикете:
Пэжыр и гъуазэрэ захуэм щIэбэнмэ, ар лIыщ (Б. Пачев) – Если его девизом является справедливость и он борется за правду, то он (подлинный) мужчина.
Пэжыр зи гъуазэм насыпыр и гъуэгущ (посл.) – Кто живет правдой, тот пройдет дорогой счастья (букв.: тому счастье – дорога).
По этнолингвокультурной традиции, правдивость — важнейшее достояние для адыга. Быть правдивым непросто, но необходимо:
Пэж жыIэнрэ нэ ищIынрэ – Открыто говорить что глаза колоть.
Пэжым нэр ирещI – Правда глаза колет.
Концепту «пэж» в адыгской лингвокультуре противопоставляется концепт «пцIы» (ложь). Ложь расценивается как зло, приводящее человека к гибели:
Пэжыр хущхъуэщ, пцIыр щхъухьщ – Правда – лекарство, ложь – яд.
ПцIым лъакъуэ щIэткъым – У лжи ноги коротки (букв.: нет ног).
ПцIищэ нэхърэ зы пэж – Чем сотня лжи, лучше одна правда.
По народной морали, ложь рано или поздно обнаруживается:
ПцIыр Iуданэ хужькIэ дащ – Ложь белыми нитками шита.
ПцIыр зэбгъэбцIами къыщIощыж – Ложь всегда наружу лезет.
Фрагменты адыгской ЯКМ рассматривались в контексте понимания языка как универсального средства этнического самовыражения и формы культуры. Культурная семантика концептов связана с мировидением этноса, что позволяет заключить: этностереотипы адекватно репрезентированы в соответствующей языковой картине мира.
З.Х. Бижева[1]
[1] доктор филологических наук, профессор, 407376, 360030 г. Нальчик, ул. Московская, д.4, кв. 75; bizheva-zara@mail.ru. ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им.Х.М.Бербекова»
Литература
- Адыгское лингвокультурное пространство. – Нальчик: Эльбрус, 2010. – 172 с.; Бижева З.Х. Адыгская языковая картина мира. – Нальчик, 2000. – 128 с.
- Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры, 1999. 780 с.
- Арутюнова Н.Д. Истина и этика // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. – М.: Наука, 1995. – С. 7-23.
